Пушкина Наталья Владимировна

Врач дерматовенеролог, член правления Союза трихологов, преподаватель кафедры дерматовенерологии с клиникой ПСПбГМУ им. академика И. П. Павлова и обучающего трихологического центра «Наутилус», трихолог клиники «СМТ на Московском 22».

Посвящается другу и учителю Михаилу Израилевичу Кантеру

17 октября 2019 г. был зафиксирован первый случай COVID-19 (аббревиатура от англ. COronaVIrus Disease 2019). И этот год изменил жизнь всего человечества необратимо. Когда стартовала первая волна инфекции в России весной 2020 г., о волосах мало кто задумывался. Люди жили в страхе и панике за себя, своих близких, страдали от изоляции.

Первые пациенты стали обращаться к трихологам в июле 2020 г., когда закончилась борьба с основными осложнениями и последствиями. Госпитализации месяцами, огромное количество препаратов, смерть близких… Поэтому реактивные алопеции были ожидаемы. Но масштабы трагедии тогда представить было невозможно.

Жалобы пациентов

Уже по первым фразам наших пациентов можно понять первопричину: «волосопад», «сколько провожу по волосам, столько остается в руках», «дома все волосах», «при каждом расчесывании полная раковина волос» — и так далее.

Пациенты, как правило, психологически лабильны. Крайне депрессивное состояние, плаксивость и невроз — вот частые спутники проблемы. Психиатрам еще предстоит изучить нейротоксичность вируса, но описаны случаи даже острых психозов.

Волосы и COVID-19 — что известно на данный момент?

Разумеется, постинфекционные алопеции были и до COVID-19. Выпадение волос после инфекционных заболеваний традиционно относят к категории телогеновых алопеций (telogen effluvium, TE). Волосяной фолликул может реагировать на инфекционный процесс либо анагеновым выпадением волос с ранним началом, либо телогеновым с поздним началом. Традиционно от момента патологического воздействия до развития алопеции проходит 2–3 мес. Но в случае постковидных алопеций все происходит стремительнейшим образом: 4–5 нед достаточно для массивного выпадения волос (рис. 1).

На данный момент опубликовано несколько отчетов о клинических случаях дистрофической анагеновой и телогеновой алопеции, ассоциированных с COVID-19, однако подтверждение диагноза на основе трихограммы было получено только для TE [1, 2]. В целом выпадение волос может быть обусловлено мультисистемным воспалительным процессом с фебрильным подъемом температуры, что свойственно для COVID-19. До сих пор не получено объективного подтверждения воспалительной реакции на уровне волосяного фолликула или непосредственного инфекционного поражения фолликула при тяжелом остром респираторном синдроме, вызванном коронавирусом типа 2 (SARS-CoV-2).

Telogen effluvium является одной из наиболее распространенных форм алопеции у женщин, охватывающей менее 50% волос. В большинстве случаев ее патомеханизм характеризуется аномальным сдвигом фолликулярного цикла с диффузной синхронизацией волосяных фолликулов в фазе телогена, приводящей к общему увеличению числа волосяных фолликулов, предрасположенных к выпадению. Пусковыми факторами для телогеновой алопеции могут служить эндокринные заболевания, стресс, беременность и роды, травмы, дефицит питательных веществ и лихорадочные состояния [3].

Китайскими учеными был оценен характер клинических последствий COVID-19 [4]. В исследовании приняло участие 538 пациентов (54,5% — женщины, 45,5% — мужчины), выписанных из больницы Жэньминь Уханьского университета (Ухань, Китай) после перенесенного COVID-19. Средний возраст пациентов составил 52 года. Алопеция являлась характерным клиническим последствием COVID-19, диагностированным у 154 человек (12 мужчин и 142 женщин), что составило 28,6% от общего числа участников. Из них 112 пациентов сообщили об облысении, начавшемся после выписки из больницы, а 42 — во время госпитализации. Авторы отметили выраженное преобладание алопеции среди женщин: частота TE в этой подгруппе пациентов составила 48,5%.

Trüeb R.M. и соавт. проанализировали 10 случаев TE после COVID-19 и отметили, что тяжелые формы болезни были ассоциированы с более ранним и выраженным выпадением волос. Согласно полученным авторами результатам, полное восстановление роста волос наступало через 3–6 мес [5].

Однако накопленный опыт наблюдения пациентов с алопецией после COVID-19 позволяет сказать, что не во всех случаях наблюдается TE. При склонности к андрогенетическим формам происходит стремительный переход с 1-й степени тяжести алопеции до финальных степеней (рис. 2). Также в качестве последствия COVID-19 были зафиксированы случаи гнездной и рубцовой алопеции (рис. 3, 4).

Заслуживает внимание подтвержденная рядом клинических исследований связь между алопецией и повышенным риском смерти от COVID-19 [1]. Белки-шипы вируса SARS-CoV-2 используют трансмембранную протеазу серин 2 (TMPRSS2) для проникновения в организм хозяина (рис. 5) [6–8]. Рецепторы андрогенов являются промоторами транскрипции для TMPRSS2 и, следовательно, могут способствовать проникновению SARS-CoV-2. Варианты гена рецептора андрогенов коррелируют с чувствительностью к андрогенам и связаны с такими заболеваниями, как андрогенетическая алопеция и рак простаты, ассоциированных с повышенной смертностью и частотой госпитализации по причине COVID-19. В исследовании Wambier C.G. и соавт. средняя частота андрогенетической алопеции у пациентов, госпитализированных с тяжелой формой COVID-19, составила 67% с более высокими показателями среди мужчин (рис. 6) [8].

Резюмируя этиологию алопеции как последствия COVID-19, можно выделить несколько основных действующих факторов.

• Цитокиновая атака. Цитокины — пептиды, функционирующие как клеточные сигналы, регулирующие амплитуду и длительность иммунного ответа. Самая тяжелая форма алопеции встречается именно у пациентов, перенесших цитокиновый шторм.
• Подавление ряда факторов роста вследствие коллапса иммунной привилегии — эпидермального фактора роста (EGF), трансформирующего фактора роста (TGF), фактора роста кератиноцитов (KGF), инсулиноподобного фактора роста(IGF), семейства факторов роста фибробластов (FGF), фактора роста эндотелия сосудов (VEGF), фактора роста гепатоцитов (HGF).
• Агрессивная медикаментозная терапия COVID-19, деструктивно влияющая на сигнальные пути волосяного фолликула (кортикостероиды, тоцилизумаб, фибринолитики, антибактериальные, противомалярийные препараты и препараты, применяемы для лечения ВИЧ-инфицированных пациентов).
• Нейрогенное воспаление, включение гормонов коры надпочечников, как следствие — выброс предшественников тестостерона свободного и дигидротестостерона. Не проходит бесследно и стойкий спазм капилляров.

Таким образом, механизм развития постковидной алопеции имеет наибольшую схожесть с гнездной алопецией (ГА) и лимфоцитарными рубцовыми формами.

Диагностика и терапия постковидных алопеций

Предположить наличие постковидной алопеции позволяет сбор анамнеза, резко положительный пулл-тест и повышенное количество волос в стадии телогена на фототрихограмме (более 50%). Кроме того, поскольку постковидная алопеция близка к ГА, у пациентов, перенесших инфицирование SARS-CoV-2, на первый план выходит иммунологическая диагностика:

• лейкоцитарной формулы, субпопуляции лимфоцитов: CD3, CD4, CD8, CD19, CD25, CD56;
• иммуноглобулинов A, M, G, HCT-тест;
• СРБ;
• Д-димеров;
• ЛДГ (при пневмониях является прогностическим выше 600);
• ферритина;
• ИЛ-6.

Анализом дефицитных состояний в острый период заниматься бессмысленно.

Поскольку подход к ведению данных пациентов формируется методом проб и ошибок, невозможно говорить об утвержденных алгоритмах. Также не были оценены долговременные результаты терапии.

Тем не менее на основе имеющегося опыта можно сделать выводы о том, что схемы терапии аутоиммунных форм алопеции достаточно быстро и эффективно срабатывают и в случаях острой фазы постковидной алопеции.

В качестве основы можно предложить следующий подход к терапии постковидной алопеции.

1. Топические стероиды:

• очень сильные (клобетазол);
• сильные (бетаметазон);
• комбинированные (бетаметазон + кальципотриол).

1. Топические ингибиторы кальциневрина:

• пимекролимус;
• такролимус.

1. Внутрикожное введение кортикостероидов при отсутствии противопоказаний: р-р бетаметазона натрия фосфата 2,63 мг и бетаметазона дипропионат 6,43 мг вводить совместно с физиологическим р-ром натрия хлорида в соотношении 1:1; максимум 1 мл на все очаги за одну процедуру; курс из 3 процедур с интервалом 1 раз в 2 нед.

Учитывая иммуносупрессию после перенесенного заболевания, системная терапия цитостатиками и кортикостероидами нецелесообразна.

Важным этапом терапии любых форм постковидной алопеции является восстановление роста волос в подострый период. При этом необходимо избежать синдрома отмены и гипертрихоза.

В качестве универсального средства терапии выпадения волос хорошо зарекомендовал себя продукт Aminexil Clinical 5 (линия Dercos, VICHY).

Aminexil Clinical 5

Aminexil^® (диаминопиримидин оксид) был разработан и запатентован научным центром L'Oréal более 20 лет назад как вещество, уменьшающее выпадение волос. Это действие обусловлено его способностью ингибировать лизилгидроксилазу и препятствовать уплотнению коллагена и фибронектина, тем самым предотвращая перифоликулярный фиброз миниатюризированных волосяных фолликулов (рис. 7) [9–11].

Согласно клиническим исследованиям, Aminexil^® увеличивает количество волос в фазе анагена на 8% и уменьшает количество волос в фазе телогена на 10% через 3 мес его ежедневного применения [12].

Выпадение волос, в том числе и постковидное, — комплексная проблема, и для ее наилучшего решения следует воздействовать на разные патогенетические факторы развития алопеции. Для этого было разработано комплексное средство против выпадения волос Aminexil Сlinical 5 (линия DERCOS, Vichy), содержащее, помимо Aminexil^® в концентрации 1,5%, ряд других активных компонентов, нацеленных на оздоровление фолликулов, самого волосяного стержня и кожи головы (табл. 1).

Таблица 1. Характеристика основных действующих веществ формулы Aminexil Сlinical 5 (линия DERCOS, Vichy)

При рассмотрении вопроса терапии постковидных алопеций отдельно стоит отметить выраженное противовоспалительное действие Aminexil Сlinical 5 — выявлено, что применение средства обеспечивает снижение количества цитокинов в коже волосистой части головы, таких как ИЛ-1, ИЛ-6 и ИЛ-8. Данные получены в ходе клинического исследования средства, в котором приняли  участие 50 мужчин и 52 женщины (возраст 22–59 лет) с алопецией и повышенной чувствительностью кожи головы от легкой до выраженной степени [13]. Продолжительность топической терапии составила 6 нед. Достигнутые результаты представлены в табл. 2.

Таблица 2. Оценка эффективности применения Aminexil clinical 5 [13]

Таким образом, Aminexil Сlinical 5 можно рассматривать как оптимальное средство для коррекции алопеции, обеспечивающее комплексное действие на трех уровнях: оздоровление фолликула, самого волосяного стержня и кожи головы, что делает его важным компонентом ухода при разных видах выпадения волос и, в частности, постковидной алопеции.

Заключение

На фоне жизнеугрожающих состояний, являющихся следствием COVID-19, алопеция отходит на второй план, но в период реабилитации вновь становится актуален вопрос качества жизни, и игнорировать проблему выпадения волос уже не представляется возможным. Важно не только приостановить выпадение волос, но также обеспечить их нормальное восстановление. Это требует от специалиста комплексного подхода к решению проблемы с использованием уходовых средств, чтобы процесс лечения начинался в кабинете доктора и продолжался в повседневной жизни пациента.

Статья опубликована в журнале «Косметика и медицина Special Edition» №1/2021

На правах рекламы

Литература

1. Mohammed S. COVID-19 related anagen effluvium. J Dermatolog Treat 2020; 1–2.
2. Domínguez-Santás M., Haya-Martínez L., Fernández-Nieto D., et al. Acute telogen effluvium associated with SARSCoV-2 infection. Aust J Gen Pract 2020; 49.
3. Rizzetto G., Diotallevi F., Campanati A., et al. Telogen effluvium related to post severe Sars‐Cov‐2 infection: Clinical aspects and our management experience. Dermatol Ther 2020; e14547.
4. Xiong Q., Xu M., Li J., et al. Clinical sequelae of COVID-19 survivors in Wuhan, China: a single-centre longitudinal study. Clin Microbiol Infect 202; 27(1): 89–95.
5. Trüeb R.M., Dutra Rezende H., Gavazzoni Dias M.F.R. What Can the Hair Tell Us About COVID-19? Exp Dermatol 2020.
6. Mohamed S., Moulin T.C., Schiöth H.B. Sex Differences in COVID-19: the Role of Androgens in Disease Severity and Progression. Endocrine 2021; 71(1): 3–8.
7. Wambier C.G., Goren A. Severe acute respiratory syndrome coronavirus 2 (SARS-CoV-2) infection is likely to be androgen mediated. J Am Acad Dermatol 2020; 83(1): 308–309.
8. Wambier C.G., Vaño-Galván S., McCoy J., et al. Androgenetic alopecia present in the majority of patients hospitalized with COVID-19: The “Gabrin sign”. J Am Acad Dermatol 2020; 83(2): 680–682.
9. Нажмутдинова Д.К., Таха Т.В. Алопеция: диагностика и лечение. Медицинский совет 2010; 5–6: 87–91.
10. Самцов А.В., Божченко А.А. Медикаментозная терапия андрогенетической алопеции: современное состояние проблемы. Клиническая дерматология и венерология 2006; 1: 11–17.
11. Olsen E.A., Messenger A.G., Shapiro J., et al. Evaluation and treatment of male and female pattern hair loss. J Am Acad Dermatol 2005; 52 (2): 301–311.
12. Loussouarn G. A new approach to the prevention and cosmetic treatment of alopecia Aminexil. BEDC 1997; 5(7): 1–6.
13. 25th European Academy of Dermatology and Venereology (EADV) Congress [электронный ресурс]. URL: https://www.medscape.com/viewcollection/33835 (дата обращения: 18.02.2021).