Erid: 2Ranymop4sA

Майкл Дж. Стейн (Michael J. Stein), MD, MAS, FRCSC
Шеррел Дж. Астон (Sherrell J. Aston), MD, FACS
Manhattan Eye Ear and Throat Hospital, New York, NY, USA

Углубленное изучение возрастных изменений на разных анатомических уровнях позволило составить полную картину старения лица, что значительно повысило возможности хирургического лифтинга. Дополнительным малоинвазивным процедурам теперь отводится ключевая роль в контурной пластике лица. Четкого контура шеи и линии подбородка удается достичь за счет лифтинга подкожной мышцы шеи и уменьшения объема жировой, мышечной и железистой тканей. Трансплантация жировой ткани позволяет восстановить возрастное уменьшение объема и птоз мягких тканей средней трети лица и вернуть ему форму перевернутого треугольника.

Блефаропластика и хирургический лифтинг бровей восстанавливают характерную для молодого возраста форму бровей и век. За счет лифтинга удается частично скорректировать формирующуюся с возрастом суженную, поджатую форму красной каймы губ.

Малоинвазивные устройства для выравнивания микрорельефа кожи успешно используются с целью коррекции патологических изменений на уровне эпидермиса и повышения уровня коллагена, что позволяет значительно улучшить качество кожи. С целью коррекции нежелательных складок кожи используются нейромодуляторы, которые препятствуют их формированию за счет контролируемого частичного паралича целевых мышц.

Индивидуальные особенности старения лица зависят от сложного и многофакторного взаимодействия между окружающей средой, генетикой и изменением обмена веществ. При анализе признаков старения необходимо оценить структуру всех анатомических слоев лица. Только владея полной картиной морфологических изменений на разных уровнях можно выбрать эффективную программу эстетической коррекции при помощи малоинвазивных процедур.

Анатомические слои лица

Кожа

Первый слой — это кожа, состоящая из эпидермиса (образован кератиноцитами, проходящими непрерывный процесс дифференцировки; содержит меланоциты, продуцирующие пигмент) и дермы (имеет развитое сосудистое сплетение и богатый коллагеном внеклеточный матрикс, образуемый фибробластами). Под воздействием внешних факторов (ультрафиолетовое излучение, курение и загрязнение окружающей среды) происходит образование активных форм кислорода, которые приводят к повреждению клеток и постепенному истончению этих слоев [1, 2]. По мере истончения слои теряют способность поддерживать статическую устойчивость во время мышечного сокращения, что влечет за собой появление морщин [3–5].

В стареющем эпидермисе более медленный клеточный обмен приводит к изменению формы дифференцирующихся кератиноцитов — они становятся меньше по высоте и шире, в свою очередь, роговой слой утолщается и становится более сухим [6–8]. Сухая, шелушащаяся кожа склонна к образованию трещин и выглядит состарившейся. Повышение активности тирозиназы вызывает усиление синтеза меланина и появление очаговой гиперпигментации, в том числе мелазмы, характерной для стареющего лица [9].

На уровне дермо-эпидермального соединения имеет место постепенная утрата дермальных сосочков, ведущая к уплощению, снижению устойчивости к механическому воздействию, что повышает риск дермо-эпидермального разделения [10, 11]. Совокупно упомянутые структурные изменения ведут к образованию морщин [12]. Дермальный слой истончается, становится более подвижным и восприимчивым к повреждениям. Уменьшение количества фибробластов и снижение васкуляризации приводят к снижению синтеза коллагена и эластина и более дезорганизованному расположению пучков коллагеновых волокон [6, 13–15].

В той или иной степени методы выравнивания микрорельефа кожи, такие как лазерная терапия, химические пилинги и дермабразия, либо удаляют эпидермис, запуская процессы его регенерации, либо стимулируют неоколлагеногенез на уровне дермы. Антивозрастные кремы для кожи, напротив, направлены на поддержание стабильности эпидермиса и дермы:

• целевые эффекты на уровне эпидермиса заключаются в сохранении целостности эпидермального барьера, поддержании иммунной функции и уменьшении трансэпидермальной потери воды;
• на уровне дермы их основная задача заключается в стимуляции синтеза компонентов внеклеточного матрикса, сохранении нормальной структуры коллагена и повышении его уровня.

Подкожно-жировая клетчатка

Второй слой — это подкожно-жировая клетчатка, состоящая из поверхностных и глубоких жировых отложений, которые формируют контур мягких тканей и обеспечивают структурную поддержку кожи [16]. Через жировую ткань проходит фибросептальная сеть (ФСС) — соединительнотканные перегородки, также известные как retinacula cutis. Они соединяют лежащую под жировым слоем поверхностную мышечно-апоневротическую систему (superficial musculoaponeurotic system; SMAS) с дермой. Толщина жирового слоя, а также плотность и целостность ФСС топографически различаются по всему лицу. Для верхней губы, например, характерны относительно тонкий подкожно-жировой слой и короткие, плотные волокна ФСС, что обусловливает менее выраженный гравитационный птоз мягких тканей по сравнению с областью скул, где толщина подкожно-жирового слоя больше, волокна ФСС длиннее и более склонны к истончению с возрастом.

Опущение жировых отложений на лице является характерным признаком старения лица и обычно происходит в носогубной складке, губно-подбородочной складке и нижнечелюстной области [17–19]. Длительное время хирургический лифтинг являлся основным подходом к коррекции жировых отложений.

Ослабление ФСС устраняется путем разделения ее волокон над SMAS во время поднятия лоскута, последующей мобилизации и проксимальной фиксации, что способствует образованию подкожных рубцов и лучшему прилеганию тканей. Эту проблему также можно решить нехирургическим путем с помощью радиочастотных устройств, которые сокращают ФСС [20]. Жировая атрофия дополнительно устраняется посредством трансплантации жировой ткани для восстановления утраченного с возрастом объема мягких тканей [21].

 SMAS и мимические мышцы лица

Третий слой лица — SMAS — представляет собой фасциальную ткань, покрывающую мимические мышцы лица. За счет возрастной деградации коллагена и эластина со временем происходят птоз и усиление растяжимости SMAS. Мимические мышцы лица прикрепляются к дерме, поэтому их постоянное сокращение приводит к формированию динамических и статических морщин.

Ключевым подходом к коррекции SMAS является хирургический лифтинг лица. Описаны различные методы подтяжки SMAS, включая пликацию, SMAS-эктомию, формирование SMAS-лоскутов и мобилизацию кожи и подкожно-жировой клетчатки в виде единого комплекса.

Анатомические структуры ниже SMAS

Четвертый слой — анатомические структуры ниже SMAS (суб-SMAS), включающие ряд пространств мягких тканей, ограниченных удерживающими связками лица, в которых проходят ветви лицевого нерва, иннервирующие мимические мышцы, за исключением подбородочной мышцы, мышцы, поднимающей угол рта, и щечной мышцы. Зоны прикрепления в четвертом слое являются ключевыми точками фиксации швов при проведении лифтинга лица. Для мобилизации SMAS и обеспечения выраженного улучшения контура щек и шеи используется метод глубокоплоскостной подтяжки (Deep-plane). На самом деле любая методика воздействия на SMAS реализуется в глубокой плоскости.

Глубокая фасция, надкостница, кость

Последним слоем лица является глубокая фасция, которая в центре состоит из надкостницы, покрывающей кость, а латерально становится поверхностной мышечной фасцией жевательных мышц (m. temporalis и m. masseter). С возрастом происходит частичная резорбция костей лица. Кость служит поддерживающей основой для вышележащих мягких тканей; следовательно, считается, что резорбция костей лица способствует птозу жировых отложений и мышц [22]. Рецессия орбитальной кости углубляет место соединения щек и век, что приводит к старческому энофтальму.

Хотя имеются методики введения филлеров в зонах резорбции кости, тем не менее сочетание хирургического лифтинга век и бровей с трансплантацией жировой ткани остается основным подходом к коррекции изменений, вызванных резорбцией кости.

Описан также поднадкостничный лифтинг лица, но в настоящее время он применяется редко.

Недостатки хирургического лифтинга лица

Как правило, хирургический лифтинг не позволяет достичь выраженных улучшений в таких зонах, как лоб, веки и периоральная область. Сокращение m. frontalis приводит к формированию статических поперечных морщин кожи лба, сокращение m. corrugator — вертикальных морщин в области глабеллы, сокращение m. procerus — поперечных межбровных морщин в области глабеллы. Повышенная дряблость кожи влечет за собой опущение бровей, избыток кожного лоскута верхних и нижних век. Из-за повторяющегося сокращения круговой мышцы глаза формируются «гусиные лапки» — тонкие морщины в уголках глаз. Дряблость кожи, истончение дермы и ослабление ФСС верхней губы приводят к удлинению центральной выступающей части верхней губы. Повторяющееся сокращение круговой мышцы рта становится причиной формирования периоральных морщин (так называемых линий курильщика).

Хотя различные хирургические методики, такие как блефаропластика, лифтинг бровей и губ, позволяют частично скорректировать перечисленные эстетические дефекты, в последнее время с этой целью успешно применяются нехирургические вспомогательные процедуры, обеспечивающие выравнивание микрорельефа, улучшение качества и внешнего вида кожи. В распоряжении пластических хирургов имеется широкий спектр устройств, позволяющих подобрать программу малоинвазивной коррекции в соответствии с индивидуальными особенностями пациента, его желаниями и возможностью ограничить социальную активность на время реабилитационного периода.

Ниже будут рассмотрены наиболее распространенные малоинвазивные процедуры, применявшиеся за последние 47 лет практики основного автора, которые позволяют улучшить результаты хирургического лифтинга лица. Все они также использовались в качестве самостоятельных методов омоложения лица.

Вспомогательные малоинвазивные процедуры для лифтинга лица

Дермабразия

Устройство предназначено для контролируемого повреждения эпидермиса и сосочкового слоя дермы, служащего сигналом для запуска реэпителизации и ремоделирования коллагеновых волокон. Эпидермис аваскулярен, поэтому появление точечного кровотечения свидетельствует о повреждении сосочкового слоя дермы, а более интенсивного кровотечения — о проникновении в ретикулярную дерму. Целевым уровнем воздействия являются поверхностная или средняя части ретикулярного дермального слоя. Поскольку на этой глубине залегают придатки кожи и богатая сосудистая сеть, контролируемое повреждение стимулирует воспалительную реакцию, способствуя ремоделированию дермального слоя — кожа становится более гладкой и упругой, а умеренно выраженные морщины исчезают.

К преимуществам дермабразии относится низкая себестоимость операции. К недостаткам можно отнести зависимость результатов от квалификации хирурга, относительную невозможность обеспечить точность глубины проникновения, длительное восстановление (до 4 нед значительного рубцевания и до 8 нед эритемы) и повышенный риск инфицирования, необратимых пигментных изменений и некроза кожи. Существуют и операционные риски, поскольку вращающийся аппарат аэрозолирует кровь, которая может попасть в дыхательные пути хирурга [23]. Идеальный кандидат на дермабразию имеет умеренные/глубокие периоральные морщины, I или II фототип кожи по Фицпатрику, не проходил в прошлом аблятивных процедур шлифовки лица и согласен терпеть длительный период заживления вдали от посторонних глаз.

Аблятивная лазерная терапия

Аблятивные лазеры, такие как углекислотный лазер (CO₂) и эрбиевый лазер на алюмоиттриевом гранате (Er:YAG), испускают энергию в виде фотонов. Энергия лазерного излучения поглощается водой и переходит в термическую энергию — происходит нагрев и разрушение окружающих тканей. Это служат сигналом для запуска воспалительной реакции и регенерации. Преимуществом лазеров является высокая точность воздействия — за счет выбора параметров лазерной терапии (длительности импульса, уровня энергии и длины волны) становится возможным контролируемое повреждение тканей на нужной глубине. К недостаткам можно отнести высокую стоимость оборудования и его технического обслуживания, необходимость продолжительного реабилитационного периода (более высокий балл эритемы по сравнению с дермабразией через 1 мес), а также риск стойких нарушений пигментации, инфекционных осложнений, некроза кожи, милиумов и даже слепоты [24]. Как и при дермабразии, идеальным кандидатом на аблятивную лазерную терапию можно считать пациента с умеренно выраженными периоральными морщинами, I или II типом кожи по Фицпатрику, не проходившего ранее процедуры шлифовки лица и готового к продолжительному восстановительному периоду [25–29].

Химические пилинги

Растворы химических пилингов проникают в эпидермис, оказывая отшелушивающий эффект, и в дерму, стимулируя синтез коллагена. По глубине воздействия пилинги делятся на поверхностные, срединные и глубокие. Пилинги средней глубины с использованием трихлоруксусной кислоты (trichloroacetic acid; ТСА), предназначены для коррекции нарушений пигментации, кератозов, гиперпигментации, мелких и умеренных морщин. Глубокие пилинги, такие как фенол-кротоновые, позволяют корректировать выраженные морщины. Выбранный раствор обычно наносят до появления прозрачного фрост-эффекта с розовым фоном, который возникает при проникновении в сосочковый слой дермы. Белый фрост-эффект указывает на повреждение сетчатого слоя дермы. Веки и кожные лоскуты обычно обрабатываются с меньшим количеством проходов и более слабыми концентрациями выбранного препарата. Более толстая кожа лба и периоральной области требует более интенсивной обработки для достижения непрозрачного матового фрост-эффекта. В нашей практике для лифтинга лица мы отдаем предпочтение пилингу с ТСА (10–35%). Его преимущества заключаются в минимальных затратах средств, расходных материалов и времени. К недостаткам можно отнести зависимость глубины воздействия от специалиста и повышенный риск нарушений пигментации. При проведении фенолового пилинга также существует риск развития кардиотоксических эффектов — тахикардии, переходящей в преждевременные сокращения желудочков, а затем в фибрилляцию предсердий, пароксизмальную предсердную тахикардию или желудочковую тахикардию [30, 31].

Радиочастотная терапия

Радиочастотная энергия может быть доставлена непосредственно в дерму и субдермальную жировую ткань с помощью игольчатых электродов или в кожу и подкожные ткани с помощью биполярного аппликатора. При проведении фракционной биполярной радиочастотной терапии (Morpheus8; InMode, Lake Forest, CA) игольчатые электроды вводятся на необходимую глубину мягких тканей в зависимости от топографической области лица. Под воздействием радиочастотного тока происходит коагуляция дермы, как следствие в течение 4–6 нед активируются процессы синтеза коллагена и эластина. Хотя анатомический подход к применению описан, хирург может ориентироваться на легкую эритему и мелкоточечное кровотечение в зонах с толстой кожей, таких как периоральная область и лоб.

С помощью биполярного радиочастотного аппликатора (FaceTite; InMode) радиочастотная энергия испускается с кончика внутреннего электрода, проходит через подкожно-жировую клетчатку и кожу, коагулируя жир вблизи внутреннего электрода. При этом происходит утолщение и сокращение волокон ФСС, что способствует уплотнению вышележащей кожи [32]. Согласно исследованиям, линейное сокращение кожи может достигать 31% [33]. Перед подтяжкой кожного лоскута область носогубных складках и щек может быть обработана с помощью малоинвазивного биполярного аппликатора.

После хирургического лифтинга лица рекомендуется осуществить радиочастотную микроигольчатую терапию Morpheus8 для обработки периоральной, периорбитальной и лобной зон. Сами кожные лоскуты можно также подвергать радиочастотной микроигольчатой обработке, но с другими параметрами воздействия. Преимущества радиочастотных технологий включают в себя возможность применения при любом фототипе кожи по Фицпатрику, отсутствие необходимости в продолжительном восстановительном периоде и низкую частоту нежелательных явлений. Большинство пациентов могут вернуться к привычной социальной активности уже через 1–3 дня. К недостаткам можно отнести высокую стартовую стоимость оборудования и более мягкий эффект выравнивания микрорельефа кожи, причем наилучшие результаты достигаются при проведении нескольких процедур в течение определенного времени (см. таблицу).

Таблица. Сравнительная характеристика вспомогательных методов, применяемых для лифтинга лица

Что изменилось во вспомогательных процедурах хирургического лифтинга лица: спрос пациентов

Хирургическая пластика остается «золотым стандартом» омоложения лица. Хирургическое вмешательство позволяет скорректировать избыток и дряблость кожи и переместить лежащую под ней SMAS, используя одну из несколько методик в зависимости от анатомических особенностей пациента. Однако хирургический лифтинг лишь улучшает внешний вид кожи, не влияя на ее качество.

В практике авторов уже несколько десятилетий используются дермабразия, различные пилинги (фенол-кротоновый, трихлоруксусный), лазерная терапия (CO₂- и Er:YAG-лазеры), которые позволяют достичь более выраженных эстетических улучшений (а в некоторой степени и качества) возрастной кожи при проведении лифтинга лица. Эти методы особенно результативны при обработке периоральной, периорбитальной и лобной областей лица, которые минимально изменяются при хирургическом лифтинге. Поскольку эти методы сопряжены с контролируемым повреждением эпидермиса и дермы, их применение ограничивается I и II типами кожи по Фицпатрику (и иногда III типом). Среди нежелательных явлений достаточно часто отмечается очаговая гипопигментация, также нередки гиперпигментация и патологическое рубцевание. Важно отметить, что после перечисленных процедур необходим восстановительный период продолжительностью от 4 до 6 нед (а иногда и дольше). Сравнительная характеристика вспомогательных малоинвазивных процедур приведена в таблице.

В последнее десятилетие, особенно в течение минувших 5 лет, существенно вырос спрос на процедуры омоложения лица и контурной пластики тела, не требующие длительного восстановительного периода. Развитие цифровой коммуникации с постоянной демонстрацией персональных видео и фотографий в социальных сетях и приложениях для знакомств породило менталитет «как я выгляжу в данный момент». Этот контингент пациентов ежедневно по несколько раз проверяет посты и оценивает всех остальных, кто выкладывает свои фотографии. Поэтому для современных пациентов весьма актуальны малоинвазивные технологии эстетической коррекции, позволяющие почти сразу приступить к работе и вернуться к привычной социальной активности. Что касается процедур омоложения лица, то пациенты с удовольствием соглашаются на курс из нескольких омолаживающих процедур, обеспечивающий постепенные эстетические улучшения и в течение нескольких месяцев. В конце концов, необходимость в нескольких процедурах уже давно стала нормой при проведении филлерной пластики, эстетической ботулинотерапии, окрашивания волос, стрижек и т.д

.

Согласно наблюдениям авторов, c 2018 г. наблюдается экспоненциальный рост процедур омоложения лица с использованием аппаратов FaceTite и Morpheus8 (рис. 1–4). Эти процедуры обеспечивают выраженное улучшение контура лица при минимальном восстановительном периоде, отсутствии швов и высокой переносимости под местной анестезией в условиях кабинета. Кроме того, при обработке кожи радиочастотными микроигольчатыми устройствами, такими как Morpheus8, улучшение качества и внешнего вида кожи носит постепенный характер. После проведения полноценного курса радиочастотной микроигольчатой терапии пациент может вернуться к работе или общественным мероприятиям на следующий день или даже в тот же самый день. Процедуру можно смело проводить на центральной части лица во время хирургического лифтинга при обычных параметрах воздействия и на кожных лоскутах при измененных настройках. Возможно дополнительное применение малоинвазивного радиочастотного аппликатора в области носогубных складок для уменьшения толщины кожи после ее перераспределения.

Если сначала одновременное применение FaceTite и Morpheus8 ограничивалось «промежуточными» пациентами (с дряблостью, недостаточно выраженной для хирургического лифтинга лица, но не поддающейся коррекции при помощи неинвазивных процедур), то в последние 5 лет все большее число пациентов после хирургического лифтинга проходят радиочастотную терапию для дальнейшего улучшения конечного результата.

После знакомства с этой технологией и получения впечатляющих результатов авторы значительно сократили применение процедур лазерной терапии, дермабразии и химических пилингов для первичного омоложения лица. Сегодня многие пациенты прибегают к разным видам радиочастотной терапии в качестве основной процедуры омоложения с минимальным периодом восстановления. По мере развития технологии мы начали применять ее у пациентов в контексте хирургического лифтинга, что значительно улучшило результаты и позволило нам сделать следующие выводы.

1. Радиочастотная микроигольчатая терапия позволяет достичь выраженных эстетических улучшений там, где хирургический лифтинг практически не приносит результата, а именно уменьшить выраженность возрастных изменений кожи лба, периоральной и периорбитальной областей. Большинство пациентов, прошедших хирургическую пластику лица, впоследствии возвращаются для улучшения качества кожи при помощи радиочастотных процедур (см. рис. 4).

2. Микроигольчатая радиочастотная терапия кожных лоскутов лица и шеи безопасна. Ее проведение существенно улучшает качество кожи без повышения риска нежелательных явлений и осложнений. Постпроцедурная эритема проходит примерно через 2 дня.

3. Обработка носогубной складки до или после перераспределения кожных лоскутов (redraping) сначала биполярным радиочастотным аппликатором AccuTite (InMode), а затем радиочастотным микроигольчатым устройством позволяет улучшить рельеф носогубной складки эффективней, чем хирургический лифтинг.

4. Зачастую применение дермабразии, лазерной терапии и химического пилинга в дополнение к хирургическому лифтингу значительно удлиняет восстановительный период и ограничение социальной активности. Время восстановления после лифтинга лица с использованием радиочастотной обработки кожи значительно короче, чем при аблятивной шлифовке кожи (примерно 2 нед против 4–6 нед при сопутствующей лазерной обработке или дермабразии).

5. Современные пациенты больше опасаются возможных осложнений вспомогательных процедур и готовы согласиться на умеренные результаты с минимальным риском необратимых изменений кожи.

6. В практике авторов спрос пациентов привел к тому, что радиочастотная терапия стала процедурой выбора при омоложении лица. За последние 5 лет дермабразия и лазерная терапия постепенно уходят в прошлое, а применение химических пилингов существенно сокращается (см. рис. 3). Из 67 процедур хирургического лифтинга в 2018 г. 11 пациентам одновременно с хирургическим вмешательством была проведена процедура Morpheus8, в постоперационном периоде они также получили еще 32 процедуры радиочастотной обработки. Из 66 хирургических пластик лица в 2019 г. у 7 пациентов во время операции была проведена обработка кожи при помощи Morpheus8 и еще 15 дополнительных радиочастотных процедур впоследствии. Из 56 хирургических лифтингов в 2020 г. 9 пациентам была проведена процедура Morpheus8, 6 пациентам — FaceTite/AccuTite в области носогубных складок и 36 последующих радиочастотных процедур в постоперационном периоде. Из 60 лифтингов лица в 2021 г. 18 пациентов прошли процедуру Morpheus8 и 8 пациентов — FaceTite/AccuTite, также было проведено еще 40 радиочастотных процедур. Из 55 подтяжек лица в 2022 г. 18 пациентам была проведена обработка Morpheus и FaceTite, а также выполнено 32 последующие радиочастотные процедуры.

7. К моменту сбора данных в этом исследовании авторы полностью отказались от проведения дермабразии. Лазеры последний раз использовались для лифтинга лица в 2018 и 2019 гг. (9 и 5 пациентов соответственно). ТСА-пилинги по-прежнему играют определенную роль в практике авторов, однако их применение сокращается (22, 7, 9 и 5 пациентов с 2019 по 2021 г. соответственно) (см. рис. 3).

Выводы

К вспомогательным процедурам при проведении хирургического лифтинга лица относятся дермабразия, аблятивная лазерная терапия, химические пилинги и радиочастотная терапия. Все методы отличаются безопасностью, эффективностью и должны подбираться с учетом анатомических особенностей пациента, его ожиданий, переносимости нежелательных явлений и возможности обеспечить восстановительный период. За 47 лет использования каждого из вспомогательных методов старший автор отметил, что в настоящее время прогрессивно растет количество пациентов, которым требуется более короткий период восстановления с низким риском осложнений.

Радиочастотные технологии отвечают этим требованиям: они характеризуются высокой степенью безопасности, надежностью и обеспечивают выраженные результаты. Применение устройств Morpheus8 и FaceTite/AccuTite превращается в рутинную процедуру. Многие пациенты с удовольствием объясняют знакомым легкую эритему словами: «Мне делали Morpheus». В практике авторов эта процедура остается наиболее распространенной вспомогательной процедурой, выполняемой сегодня при проведении хирургического лифтинга лица, и ее роль в первичном нехирургическом омоложении продолжает расти.

Литература

1. Li M., Vierkötter A., Schikowski T., et al. Epidemiological evidence that indoor air pollution from cooking with solid fuels accelerates skin aging in Chinese women. J Dermatol Sci 2015; 79(2): 148–154.
2. Langton A.K., Sherratt M.J., Griffiths C.E., Watson R.E. A new wrinkle on old skin: the role of elastic fibers in skin ageing. Int J Cosmet Sci 2010; 32(5): 330–339.
3. Vierkötter A, Schikowski T, Ranft U, et al. Airborne particle exposure and extrinsic skin aging. J Invest Dermatol 2010; 130(12): 2719–2726.
4. Freiman A., Bird G., Metelitsa AI., et al. Cutaneous effects of smoking. J Cutan Med Surg 2004; 8(6):  415–423.
5. Velarde M.C., Flynn J.M., Day N.U., et al. Mitochondrial oxidative stress caused by Sod2 deficiency promotes cellular senescence and aging phenotypes in the skin. Aging (Albany NY) 2012; 4(1): 3–12.
6. Suter-Widmer J., Elsner P. Age, irritation. In: The Irritant Contact Dermatitis Syndrome. Agner T, Maibah H, eds. CRC Press; 1996. pp. 257–265.
7. Elias P.M., Ghadially R. The aged epidermal permeability barrier: basis for functional abnormalities. Clin Geriatr Med 2002; 18(1): 103–120, vii.
8. Phillips T., Kanj L. Clinical manifestations of skin aging. In: The Effect of Aging in Oral Mucosa and Skin. Squier C, Hill MW, eds. CRC Press; 1994. pp. 25–40.
9. Penney K.B., Smith C.J., Allen J.C. Depigmenting action of hydroquinone depends on disruption of fundamental cell processes. J Invest Dermatol 1984; 82(4): 308–310.
10. Neerken S., Lucassen G.W., Bisschop M.A., et al. Characterization of age-related effects in human skin: a comparative study that applies confocal laser scanning microscopy and optical coherence tomography. J Biomed Opt 2004; 9(2): 274.
11. Grove G.L. Physiologic changes in older skin. Clin Geriatr Med 1989; 5(1): 115–125.
12. Südel K.M., Venzke K., Mielke H., et al. Novel aspects of intrinsic and extrinsic aging of human skin: beneficial effects of soy extract. Photochem Photobiol 2005; 81(3): 581–587.
13. Duncan K.O., Leffell D.J. Preoperative assessment of the elderly patient. Dermatol Clin 1997; 15(4): 583–593.
14. Krueger N., Luebberding S., Oltmer M., et al. Age-related changes in skin mechanical properties: a quantitative evaluation of 120 female subjects. Skin Res Technol 2011; 17(2): 141–148.
15. Farage M.A., Miller K.W., Elsner P., Maibach H.I. Functional and physiological characteristics of the aging skin. Aging Clin Exp Res 2008; 20(3): 195–200.
16. Rohrich R.J., Pessa J.E. The fat compartments of the face: anatomy and clinical implications for cosmetic surgery. Plast Reconstr Surg 2007; 119(7): 2219–2227.
17. Donofrio L.M. Fat distribution: a morphologic study of the aging face. Dermatol Surg 2000; 26(12): 1107–1112.
18. Wulc A.E., Sharma P., Czyz C.N. The anatomic basis of mid-facial aging. In: Midfacial Rejuvenation. Hartstein M.E., Wulc A.E., Holck D.E., eds. Springer New York; 2012. pp. 15–29.
19. Rohrich R.J., Avashia Y.J., Savetsky I.L. Prediction of facial aging using the facial fat compartments. Plast Reconstr Surg 2021; 147(1S-2): 38S–42S.
20. Dayan E., Rovatti P., Aston S., et al. Multimodal radiofrequency application for lower face and neck laxity. Plast Reconstr Surg Glob Open 2020; 8(8): e2862.
21. Rohrich RJ, Ghavami A, Constantine FC, et al. Lift-and-fill facelift: integrating the fat compartments. Plast Reconstr Surg 2014; 133(6): 756e–767e.
22. Albert A.M., Ricanek K. Jr., Patterson E. A review of the literature on the aging adult skull and face: implications for forensic science research and applications. Forensic Sci Int 2007; 172(1): 1–9.
23. Smith J.E. Dermabrasion. Facial Plast Surg 2014; 30(1): 35–39.
24. Kitzmiller W.J., Visscher M., Page D.A., et al. The controlled evaluation of dermabrasion versus CO2 laser resurfacing for the treatment of perioral wrinkles. Plast Reconstr Surg 2000; 106(6): 1366–1372.
25. Barkana Y., Belkin M. Laser eye injuries. Surv Ophthalmol 2000; 44(6): 459–478.
26. Spruance S.L. The natural history of recurrent oral-facial herpes simplex virus infection. Semin Dermatol 1992; 11(3): 200–206.
27. Campbell T.M., Goldman M.P. Adverse events of fractionated carbon dioxide laser: review of 373 treatments. Dermatol Surg 2010; 36(11): 1645–1650.
28. Fife D.J., Fitzpatrick R.E., Zachary C.B. Complications of fractional CO2 laser resurfacing: four cases. Lasers Surg Med 2009; 41(3): 179–184.
29. Alster T.S., Khoury R.R. Treatment of laser complications. Facial Plast Surg 2009; 25(5): 316–323.
30. Gross B.G. Cardiac arrhythmias during phenol face peeling. Plast Reconstr Surg 1984; 73(4): 590–594.
31. Truppman E.S., Ellenby J.D. Major electrocardiographic changes during chemical face peeling. Plast Reconstr Surg 1979; 63(1): 44–48.
32. Zelickson B.D., Kist D., Bernstein E., et al. Histological and ultrastructural evaluation of the effects of a radiofrequency-based nonablative dermal remodeling device: a pilot study. Arch Dermatol 2004; 140(2): 204–209.
33. Paul M., Mulholland R.S. A new approach for adipose tissue treatment and body contouring using radiofrequency-assisted liposuction. Aesthetic Plast Surg 2009; 33(5): 687–694.

Реклама. ООО «КИТ МЕД»